Мария Семенова. В России есть деревни, куда за продуктами ездят иностранцы, а россиян из других регионов без пропуска не пустят. Местные же оформляют двойное гражданство — и путешествуют в Европу, когда захотят. Но бывает и по-другому: российско-украинская граница между поселками Меловое и Чертково разделила судьбы людей на до и после. О плюсах и минусах жизни в приграничной зоне — в материале Mpravda.com.
«Предпринимателям выгодно»
У Артема Кононова два паспорта, как и у многих в деревне Лавры Псковской области. До Латвии всего четыре километра, но гражданство Евросоюза получают через Эстонию — до нее чуть подальше: десять километров. С 1920 года населенный пункт относился именно к Эстонии и назывался Laura. Коренным жителям, чьи родные обитали здесь в советские годы, без проблем выдают документ в синей обложке.
«Второе гражданство я сделал полгода назад. Местные часто подаются за границу на заработки, как и я сам. Иногда там и остаются», — рассказывает Кононов. «За кордоном» он нашел место на стройке, дома выбор невелик: «Детский интернат, приют для престарелых, частные магазинчики — и все. Кто-то ездит в город, кто-то лес пилит, но это от случая к случаю».
Близость к Европе держит деревню на плаву — не будь рядом границы, бизнес, мелкий и средний, ушел бы из Лавр.
«А сейчас предпринимателям хорошо: с той стороны к нам часто приезжают за продуктами. Пока не ввели ограничения на вывоз бензина, заправка работала круглосуточно, теперь — с восьми до 20», — добавляет Кононов.
«Цветочки и огурчики»
Внезапно нагрянуть в гости не удастся: въезд в Лавры — только по приглашениям. Документы оформляют примерно за две недели. «Чтобы принять родственницу из дальнего района России, я готовлю бумаги заранее, иначе не пустят», — говорит пенсионерка Нина Анатольевна. В Лаврах она с 1977-го: «Но вообще всю жизнь в Печорском районе, и выросла в тринадцати километрах отсюда. Мы с детства знали: вон река, от нее идет канава — это уже Латвия».
Когда-то Нина «ездила туда, как к себе домой». Сейчас разрешение требуют даже для похода в лес за грибами и ягодами: к пограничным столбам приближаться запрещено. «Я три года училась в школе в Латвии, часто бывала в Эстонии. С латышами мы дружили, в деревнях много смешанных браков. Иностранцы хорошо знали русский, и не имело значения, кто на каком языке говорит. Как закрыли границы, ни разу не собралась ни в Эстонию, ни в Латвию — неинтересно».
Нина Анатольевна признает: Лавры — умирающая деревня. «Как будто съежилось все. Люди перебираются в города. Но мне там душно, я сельский житель, люблю, чтоб огурчики росли, цветочки. Слышите, собаки лают — мои».
У пенсионерки российский паспорт, оформлять эстонский ей ни к чему. «За границу в основном ездят те, у кого там родные. Или подпольные бизнесмены, которые торгуют бензином, сигаретами и водкой».
«Будет граница — будут предприятия»
Еще одна деревня по соседству с Европой — карельская Вяртсиля. Рядом российско-финская граница, и для местных это только плюс.
"Жизнь у нас дешевая, спокойная. Рыбалка, лес, природа. Мне есть с чем сравнивать, я родился в селе, но там лес дремучий, дороги плохие, предприятия и школа закрылись — печально. А здесь, пока есть граница, будет и работа", — рассуждает житель Вяртсили Дмитрий.
Они с женой приехали год назад из Петрозаводска. По образованию Дмитрий — учитель физкультуры, в городе не нашел места, теперь устроился по специальности.
В Вяртсилю, как и в другие полузакрытые поселки, пускают только по приглашению. Да и в окрестностях строго: «Если нужно в сторону Сортавалы, берешь с собой паспорт — пограничники могут остановить и проверить».
«Некоторые подались в Финляндию. Мы и сами собирались туда по турпутевке, но не получилось из-за эпидемии. Жителям Карелии стоимость визы снизили, однако для приграничных районов льгот нет», — объясняет Дмитрий.
До закрытия границ из-за коронавируса финны наведывались в Вяртсилю постоянно. «Им ближе в нашу «Пятерочку», чем к себе в гипермаркет. Стригутся у нас, зубы лечат — здесь услуги дешевле. В аптеку заходят. Наши тоже часто закупаются в Финляндии. Я увлекаюсь японским фехтованием — на их стороне прямо рядом с границей есть клуб, хочу туда записаться».
«Нельзя разговаривать через забор»
Лавры и Вяртсиля — маленькие деревни, о которых знают только местные. История же российского Чертково, граничащего с украинским поселком Меловое, на слуху у многих. Раньше это был, по сути, один населенный пункт, но события 2014-го все изменили. Для одних это обернулось досадными неприятностями, для других — настоящей трагедией.
Яна живет по разные стороны шлагбаума с матерью. Родилась и выросла в Меловом, потом вышла замуж за гражданина России — и «переехала» в Чертково, в другую страну. На деле — через мост. Но просто перейти на другую сторону для встречи с родителями уже невозможно. Чтобы отвести ребенка к бабушке, Яна собирает пакет документов, выстаивает в очереди три часа и рассказывает пограничникам о цели визита.
"Сначала требовали только внутренний паспорт. Потом россиян стали пускать в Меловое исключительно по "заграну". При этом у нас очередь своя, а украинцы идут отдельно. СБУ (Служба безопасности Украины. — Прим. ред.) допрашивает и записывает на камеру, куда мы и к кому. Кроме паспорта нужно свидетельство о заключении брака. И заверенное у нотариуса приглашение от бабушки — оно действует год. Шестнадцатого марта границу закрыли из-за эпидемии. С родственниками нельзя разговаривать даже через забор — не подойдешь ближе пяти метров, контролируют пограничники с двух сторон. Мы с матерью живем недалеко, но не видимся, только созваниваемся".
Яна вспоминает, что поначалу местные бунтовали: несколько раз вырывали часть забора. Из-за ужесточения правил распадались семьи, люди теряли работу. «Была такая история: муж — начальник участковых на Украине, жена русская, работает в больнице на нашей стороне. Ему нельзя переезжать, а у нее нет загранпаспорта. Через три года развелись».
В отличие от других героев этого материала, Яна не видит плюсов в жизни рядом с границей — КПП в Меловом разделило пополам некогда практически единый поселок.
